Льзя и нельзя. Любопытная особенность детских приставок

Ребенок отрывает приставки от корня и легче и чаще, чем взрослые. Он, например, говорит:

– Я сперва боялся трамвая, а потом вык, вык и привык.
Он не сомневается в том, что если есть «привык», то должно быть и «вык».

То же и с частицами отрицания.
Скажешь, например, малышу: «Ах, какой ты невежа!», а он: «Нет, папочка, я вежа, я вежа!» Или: «Ты такой неряха», а он: «Ладно, я буду ряха!»

Бабушка Ани сказала ей с горьким упреком:
– Ты недотепа.
Аня со слезами:
– Нет, дотепа, дотепа!

И вот восклицание Мити перед клеткой зоосада:
– Ай, какие обезьяны уклюжие!
Или:
– Мама, я не могу навидеть пенки.

Дети не знают нерасторжимого сращения приставки и корня; и попробуйте скажите трехлетнему Юре, что он говорит нелепости, он запальчиво ответит: «Нет, лепости!»

Вообще всякое «не» обижает детей:
– Ненаглядная ты моя!
– Нет, наглядная!

Я сказала на пляже двухлетнему загорелому малышу:
– Ух, какой ты стал негритенок.
– Нет, я гритенок, гритенок.

Или в ответ на «нельзя». Они отвечают: «Нет, льзя». 

Льзя, лепый, вежа, чаянно – эти старинные слова умерли лет полтораста назад, и ребенок, не подозревая об этом, воскрешает их, возвращает словам их забытый смысл. 

из книги К. Чуковского «От двух до пяти»